_pictogram.svg.png)
В интервью «СЭ» чемпион мира в прыжках в высоту Богдан Бондаренко рассказал, как заработал себе репутацию авантюриста и признался, чего ему больше всего хотелось после победы в Москве.
Безумные глаза, в которых, казалось, может утонуть весь мир. Зловещая тишина на трибунах «Лужников». На табло под фамилией Бондаренко два крестика. Третья попытка на высоте мирового рекорда 2.46. Шаги - первый, второй, третий… прыжок, упрямая планка падает - но он уже чемпион.
Украинский сектор неистовствует. На трибуне победно поднимает руки вверх счастливый отец-тренер Виктор Бондаренко. 23-летний харьковчанин сам, кажется, на радостях прыгает, выше, чем некоторые его соперники во время соревнований. И сразу с двумя флагами совершает по стадиону круг почета.
Абсолютно спокойный, без нотки эйфории в голосе - в первый момент, когда пресс-секретарь Федерации легкой атлетики Украины перед церемонией награждения передала трубку главному виновнику торжества, даже возникли сомнения, а тот ли это самый парень, который днем ранее перед прыжком заставил огромные «Лужники» замолчать. А затем закрутил их в вихре своих эмоций и чемпионском танце. Все-таки он! От первых же слов повеяло просто сумасшедшей энергией - такой, какая бывает, наверное, только у победителей.
ДАЖЕ НЕ ДУМАЛ О ТОМ, СЛЕДИЛ ЛИ ЗА МНОЙ СОТОМАЙОР
- Богдан, скажите, 2.41 - это больше или меньше, чем вы думали должно было хватить для победы на чемпионате мира в Москве?
- Я был практически уверен, что именно эта высота и гарантирует золотую медаль. Все, что ниже - уже было бы под сомнением.
- После победы на этапе Бриллиантовой лиги в Лозанне, вы сказали, что заявляю после 2.41 высоту 2.46, вы не знали, что на четыре сантиметра ниже находится рекорд Европы шведа Патрика Шеберга. А сейчас вы знали, что на чемпионатах мира, никто не прыгал выше, чем на 2.40 с момента победы Хавьера Сотомайора в Штуттгарте-1993?
- Когда-то давно я, конечно, пересматривал всю эту статистику, но в секторе о ней совершенно забыл. Так, что устанавливая планку на 2.41, я не знал, что тем самым бью рекорд чемпионатов мира, установленный Сотомайором. Узнал, только когда после победы вышел в микст-зону и журналисты начали задавать мне соответствующие вопросы.
- А сами не задумывались, почему двадцать лет на чемпионатах мира планка так высоко не поднималась?
- Почему не поднималась, ответить затрудняюсь. Но могу заверить, что теперь ниже она опускаться не будет. Потому что в прыжки в высоту пришло новое поколение.
- Поставлю вопрос иначе, чем Богдан Бондаренко, который проиграл спор за бронзу на Олимпиаде в Лондоне по попыткам на высоте 2.29 отличался от Богдана Бондаренко, взлетевшего на 2.41 в Москве?
- Раньше, когда я приезжал на соревнования, на тот же чемпионат мира два года назад в Тэгу, мне, чтобы пройти квалификацию, нужно было прыгать выше личного рекорда. А это сложно. К Москве я подошел с хорошим результатом и уверенностью в своих силах. А еще свою роль сыграло то, что мне чуть-чуть не хватило до пьедестала на Играх в Лондоне. Я почувствовал насколько он близко и понял: все возможно. Хотя мне кажется, если бы я стал тогда бронзовым призером, я бы не подготовился так хорошо к этому сезону. Расслабился бы, больше отдыхал.
- А как думаете, следил за вашими прыжками в Москве на далекой Кубе действующий мировой рекордсмен Хавьер Сотомайор?
- Я не знаю и даже не задумывался об этом. Это его личное дело.
РАНЬШЕ НИКТО НЕ ОБРАЩАЛ ВНИМАНИЕ НА ТО, ЧТО У МЕНЯ РАЗНЫЕ ШИПОВКИ
- Вы с отцом обговаривали тактику на финал? Я имею в виду то, что начинать будете с 2.29, а потом пропустите 2.33 и 2.38?
- Мы бы ее обговаривали, если бы меня не беспокоила стопа. А так как проблемы были, можно было делать какие-то прогнозы только после пробных попыток. Мы обсудили разве что то, что нужно начинать с 2.25 или 2.29. Общим решением было пропустить 2.32. Не прыгать на 2.38 - уже было моей инициативой. Потом мы разговаривали с тренером, и он признал, что она была правильной.
- Когда у вас не получилась первая попытка на 2.41, не испугались, что погорячились, пропустив 2.38?
- Нет, потому что я был уверен в своих силах. К тому же посмотрел свой прыжок на повторе. Видно было, что очень близкий. 2.41, к тому же, не были пределом мечтаний в тот день. А взять эту высоту с первой попытки, думаю, мне помешало большое желание. Нужно было иметь более холодную голову, а эмоции захлестывали и не давали все сделать технически правильно.
- Не приходило вам в голову, что таким перепрыгиванием через высоты вы можете выбить почву из под ног у соперников, которые наверняка не догадывались о ваших проблемах со здоровьем?
- Я не ставил себе это за цель и даже не задумывался, как мое решение может отразиться на соперниках. Согласен, вел я себя в секторе нестандартно. Мог опуститься и на третье место. Это чемпионат мира - и на каждой высоте, даже 2.35 и тем более 2.38 разыгрываются медали. Да, я рисковал, но, к счастью, этот риск оправдал себя.
- А насколько сильно вас стопа беспокоила во время прыжков в Москве?
- Дело не только в стопе, там все в комплексе было: и пах болел. В итоге получалось, что нагрузка больше переходила на стопу. Сезон очень длинный получился, а тело не железное, устает.
- Обувая из-за проблем со стопой шиповки разного размера, оказавшиеся к тому же еще и разного цвета, могли предположить, что это привлечет к себе такое внимание?
- На самом деле я практически всю жизнь прыгаю в разных шиповках. В одинаковых выступал разве что на Олимпиаде. Просто раньше на меня не обращали внимания. Я и подумать не мог, что мои шиповки - одна красная, другая желтая, вызовут столько вопросов.
БОНД - ЭТО СЛИШКОМ ПАФОСНО
- В общем, хотели вы того или нет, а прослыли эдаким лихачем и авантюристом? Или это не такая уж и неправда?
- Лучше прослыть лихачем и авантрюристом, чем флегматиком.
- Давайте-ка окончательно с вашим образом определимся. Если бы пришлось играть в кино - роль какого супергероя выбрали бы? Может созвучного с вашей фамилией Агента 007 Джеймса Бонда?
- Бонд - это слишком уж пафосно. Мне больше Хэнкок нравится.
- Богдан, такое впечатление, что в попытках на 2.41, вы были ближе к мировому рекорду, чем на 2.46. Может вам просто нужно было не знать, на какой высоте планка установлена?
- В этом же и главная фишка прыжков в высоту. Когда планка поднимается до такой отметки, ты уже по-другому на нее настраиваешься. Если бы ты не знал, какая высота стоит или мерили бы столько, сколько ты прыгнул, то спортсмены показывали бы другие результаты. А так возникает психологическая нагрузка, только преодолев которую, можно установить новый рекорд.
- Перед последней попыткой вы легли на дорожку и закрыли глаза, о чем думали в тот момент?
- Думал: «Я - чемпион мира!»
- Другие просят у трибун поддержки, а вы наоборот тишины. Заставить замолчать огромные «Лужники». Не чувствовали себя властелином мира в тот момент?
- (Смеется). Не чувствовал и делал это не для того, чтобы почувствовать. Просто когда трибуны начинают аплодировать, у меня еще больше эмоций появляется. А мне с ними тяжело справиться, и появляются проблемы в технике.
- Александр Шустов - ваш российский соперник сказал: «Не удивлюсь, если под занавес сезона Бондаренко всё-таки возьмёт 2,46». А вы вообще намерены это делать?
- Хочется, конечно, очень! Но оглядываясь назад, за плечами уже столько стартов и столько эмоций оставлено в секторе в этом сезоне, что если рассуждать логически, то сложно на мировой рекорд рассчитывать. Разве что только надеяться. (Улыбается).
БОЛЬШЕ ВСЕГО ХОТЕЛОСЬ ГАЗИРОВКИ
- Удар одной ноги о другую во время подскока, или по танцевальному «голубец» во время круга почета - это был экспромт или домашняя заготовка?
- Скорее, экспромт. В детстве я пару лет танцами занимался, но честно говоря, даже не помню, там ли меня этому научили. Вспоминается только, что и раньше в порывах радости такое проделывал, правда, не на спортивных аренах.
- В одном из интервью после победы в Лозанне вы сказали, что всю ночь не сомкнули глаз, разбирая прыжки. В Москве позволили эмоциям взять вверх над мыслями?
- Анализировать сил уже не было. С тренером поговорили о прыжках буквально пятнадцать минут, а дальше я уже старался отвлечься. Потому что если сутра до ночи думать о «высоте», то голова может закипеть.
- Честно говоря, глядя на то какой вы худой - думается, что одними физическими нагрузками здесь не обходится, и теперь можно порадовать свою душу чем-нибудь вкусненьким?
- Первым желанием после финала было попить какой-нибудь сладкой газировки. В гостинице у нас такое разнообразие напитков: пей - не хочу. А нельзя было, только вода. Последние пару дней перед стартом еще и в еде приходилось себя ограничить: только самое необходимое, никаких гарниров.
- Так может, вы, пользуясь случаем, через нашу газету сразу маме сообщите, что к вашему возвращению приготовить. Или она и так знает?
- В Москве кухня очень похожая на нашу: есть и борщ, и картошка. И за пять дней она мне еще не успела надоесть. (Улыбается).
Анна Савчик, «Спорт-Экспресс в Украине»
