В эпицентре. Александр Каршакевич: «Дай дорогу дураку»

      Это интервью можно было затевать на любом отрезке сезона, не выбирая особых поводов.       Это интервью можно было затевать на любом отрезке сезона, не выбирая особых поводов. Звездный крайний сборной СССР и минского СКА 80-х, один из нынешних наставников армейского клуба Александр Каршакевич интересен в экспертной оценке любого события гандбольной жизни.

В первом матче финала СКА уверенно — «плюс 9» — разбомбил дома БГК имени Мешкова (Это интервью состоялось накануне матчей в Бресте). Завтра в Бресте спор либо завершится, либо окажется продленным — до воскресенья...

— Решитесь на прогноз: сколько матчей потребуется, чтобы выявить чемпиона?

— Да, мы победили в первом матче. Но это еще не значит, что выиграем и в субботу. Что ж, тогда придется остаться в Бресте и отложить радость до воскресенья.

— Такая победа над БГК — событие для вашей команды выдающееся?

— Конечно. Обыграли соперника, у которого одна половина состава — легионеры, а другая — игроки сборной Беларуси. Это достойный результат. Но мы к нему шли, настраивались и были готовы.

— Теперешние соревновательные эмоции сопоставимы с теми, что переживали, будучи игроком?

— Это совершенно разные ощущения. Даже не стоит сравнивать. А вообще работа тренера предполагает переживания за исход каждой игры. Волнение никуда не денется, пока буду работать.

— И все же не сказать, что этот сезон для СКА богат на подобные матчи высокого накала. По-моему, он в некотором смысле потрачен впустую...

— Виноваты в этом отчасти сами. Не вышли в групповой раунд Кубка ЕГФ. Там получили бы серьезный календарь. Безусловно, нет ничего хорошего в том, что до весеннего подключения к внутренним соревнованиям БГК в них участвуют всего три относительно серьезных клуба.

— Особый режим, который создан федерацией для брестчан, на ваш взгляд, оправдан?

— С одной стороны, у мешковцев своя кухня в SEHA-лиге. С другой — с ними было бы полезно регулярно соперничать и нашей молодежи. В итоге таких матчей получается вроде бы и немало, но все они втискиваются в полтора весенних месяца. Возможно, стоило поискать и другие окна в графике БГК.

— Недавно СКА с разницей в мяч проиграл в Бресте второй кряду кубковый финал...

— Знакомые до сих пор задают мне при встрече вопрос: как такое могло случиться? И не знаю, что отвечать. Это самый невероятный проигрыш в моей карьере.

— Тренерской?

— Игрока — тоже! Спустить за минуту и двадцать секунд перевес в три мяча и отдать фактически выигранный титул... Аналогов не припомню. Какое-то стихийное бедствие. Ведь было правильно. Взяли тайм-аут, объяснили ребятам, что делать с мячом. Но они как будто ничего не услышали. Бум-гол, бум-гол, бум-гол — прошел ураган, и все закончилось. А в овертайме не хватило сил и собранности...

— При разделении функций в клубном тренерском штабе вам отводится некая определенная роль?

— Можно сказать, отвечаю за подготовку игроков передней линии, в первую очередь крайних. Очень часто во время тренировок на одной половине Спартак Петрович Миронович работает с полусредними и разыгрывающими, на другой с линейными и фланговыми игроками занимаюсь я. Но этим, разумеется, мое участие в тренировочной работе не исчерпывается.

— Кто из подопечных — теперешних или бывших — наиболее приблизился к вашим представлениям об идеальном крайнем?

— Ваня Бровко. Работал с ним много. Можно сказать, вложил в парня душу. Боец до мозга костей. Умеет терпеть, когда больно. Бросается на соперника, как кошка на собаку. Спортивная злость — его ценнейшее качество.

— Помните историю трехлетней давности с вашим звонком в редакцию после проблемной игры сборной в Люксембурге? Та потрясающе жесткая газетная реплика в адрес команды заставила многих взглянуть на вас отчасти по-новому. Как на тренера-мотиватора.

— В подробностях уже и не вспомню, что вам говорил. Был на взводе, захлестывали эмоции. Игроки отнеслись тогда к выступлению за сборную как-то легкомысленно. Если ставить большие задачи, надо всерьез воспринимать любого соперника. Малодушие в отношении к играм, к тренировкам меня убивает.

— Юрий Шевцов тогда публично весьма позитивно оценил ваш спич. А какова была его реакция в приватном общении?

— По-моему, он ничего мне и не сказал. Но, думаю, общую благодарность от штаба сборной выразил при первой встрече Игорь Папруга: мол, все сделал правильно.

— Вы часто обсуждаете с Шевцовым насущные дела?

— Очень редко. Так получается. Когда мы приходим в зал, сборная уже работает. Заканчиваем тренировку — их уже нет. Пересечений мало. Это раньше мы жили с Юрой, образно говоря, в одной квартире...

— Предложи я вам выбрать из славного прошлого историю, идеально подходящую для мотивации команды перед грядущим выездом в Брест...

— Наверное, часть ребят-армейцев этот рассказ уже слышали. Но не будет лишним и повторить. В 89-м году мы играли финал Кубка чемпионов. Соперник — румынская «Стяуа». В выездном первом матче проиграли шесть мячей. И тем же вечером в бухарестской гостинице в номере у капитана Толи Галузы собрался командный актив: Юра, я, Мосейкин, Тучкин, Якимович. Мы говорили об ответном матче так, словно он уже завтра, хотя впереди были целых две недели. Они вмещали еще и трехматчевый тур чемпионата Союза. Однако в истории СКА не было другого примера такого единодушия и концентрации команды на достижении цели. На три дня перед минской встречей с румынами мы заехали в Стайки. Помню, как там из комнаты в комнату кочевал монитор для просмотра видео. Мы предложили Спартаку Петровичу сыграть в защите схему 3-3, которую прежде ни разу не применяли. На тренировках детально оговаривали действия против лидеров соперника. Потом просматривал запись той феерии и не верил глазам: Шевцов уже на первой минуте уложил на площадку могучего Стингу! Мы выиграли в итоге четырнадцать мячей. Это был матч на всю жизнь...

— Персональный настрой на такой бой — тоже особая наука?

— Каждый готовился по-своему. Кто-то больше спал, кто-то гулял на природе. Помню, я все время мысленно представлял действия против Бербече, с которым соперничал на фланге.

— Помогло?

— Проверьте в справочниках. Кажется, он ничего не забросил с игры...

— Спортсмен вправе до матча определить его для себя как важный или второстепенный?

— Скажу о себе. В любой игре одинаково серьезно проводил первые десять-пятнадцать минут. Если все шло гладко и хорошо, можно было добавить импровизации, поиграть на публику.

— Уровень тогдашнего профессионализма гандболистов сопоставим с теперешним?

— Наше время было другим. Чтобы дозвониться домой со сбора, надо было постоять в очереди у телефонной будки. На тумбочках у кроватей лежали книги. Не было мобильных телефонов, планшетов, смартфонов. Не было и соблазнов вроде сидения в интернете далеко за полночь.

— Бороться с этим...

— ...бессмысленно. Дима Торгованов, тренирующий питерскую “Неву”, рассказывал как-то, что в одиннадцать вечера команда сдает ему до утра всю эту технику. Я его спросил: а если у них в сумках еще по гаджету? Сегодня даже важнее, чем в наши времена, самосознание и самодисциплина.

— Ну, вы-то тоже не были аскетами в быту.

— Не были. Молодым тоже хотелось отдохнуть в кафе-ресторане. И в карты играли. Но знали время и место. А ответственные соревнования все это отменяли. Казино на весь Минск было одно — в «Юбилейке». Не помню вообще, чтобы кто-то из нас туда ходил. Это Андрей Миневский, уже из следующего поколения, стал знаменит по части азартных игр.

— Драки случались?

— Мы не были трусами. При необходимости могли постоять за себя. Но к чему искать приключения, в которых сегодня можно было сломать палец, а завтра из-за этого не попасть на сбор перед Олимпиадой или чемпионатом мира? Смысл такой отваги, он в чем? Если, условно говоря, на дороге дурак моргает тебе фарами, остановись и пропусти — пусть себе мчится. А теперь ночные клубы — это просто беда. После смерти Ромы Лукашука был в шоке несколько суток. Это самая страшная трагедия в истории СКА. Надеялся, она что-то изменит в поведении ребят, хотя бы некоторых. Но, подозреваю, через пару месяцев снова начались походы...

— Себя на площадке часто представляете?

— Иногда срываюсь прямо на тренировке: давай выйду и десять пасов в линию исполню лучше тебя. Уже 45 лет в этой игре, никогда из нее не выходил. Позволяло бы здоровье, и сейчас играл бы.

— Одно время шел серьезный разговор о замене вашего тазобедренного сустава...

— Не скажу, что там все катастрофически. Но, наверное, пойду на операцию. Надо сделать, пока не состарился.

— Вот бы с помощью машины времени свести на площадке тот СКА с теперешним... Ваш голкипер Олег Васильченко как-то заверил: привезли бы молодым «червонец» без разминки.

— Ха, разминка не помешала бы. А по разнице мячей — соглашусь. Мы в свои 23 года были сильнее сегодняшних игроков в таком возрасте.

— Как-то я стал спорить на сей счет с Мироновичем. Спартак Петрович отослал к данным нормативов, которые сдавали в свое время Каршакевич и Шевцов: тридцать метров, тройной с места, прыжок Абалакова...

— Очень правильная аргументация! Из 3200 метров на тесте Купера у нас выбегали человек двенадцать. А сейчас так пробегут, пожалуй, только семеро. Это подтверждает: физически мы были сильнее.

— Вы ведь ходили в любимчиках у Мироновича?

— Честно говоря, впервые услышал такое совсем недавно.

— От кого?

— Директор клуба Павел Галкин заявил на каком-то мероприятии. Наш главный тренер никогда не выказывает симпатий кому-то из игроков. Он может уделять больше внимания тому, из кого хочет сделать большого спортсмена. Они подходят под определение любимчиков? В таком случае я им точно не был.

— Работать с Мироновичем в тренерской связке тяжело?

— Вообще никаких проблем! Надо просто чувствовать предел, за который нельзя переходить. Игру ведет один человек. Ассистент на скамейке должен помогать, но не мешать.

— Как сложилась судьба вашего Максима?

— Он женился на девочке-волейболистке и уехал вместе с ней в Россию. Она там играет по контракту, он — нет.

— Было тяжело смириться, что сын оставил гандбол?

— Смирился с тем, что такое случится, еще раньше. Когда он вопреки моему совету ушел из СКА в «Викторию». Гандболом у меня занимается теперь десятилетний внук. Глеб. Недавно на день рождения подарил ему комплект формы СКА. Он о таком мечтал.

— Вас не было в группе специалистов, сопровождавших сборную на чемпионате мира в Катаре. Почему?

— Поехать туда мне и не предлагали. Отнесся к этому спокойно. Наверное, надо было кого-то оставить в клубе, вести тренировки.

— За выступлением команды следили?

— Конечно. Думаю, сыграли так, как были готовы. Хотя деталей работы не знаю. Не секрет, что наша сборная сильно зависима от формы Сергея Рутенко. А она оказалась не оптимальной. По-моему, при оценке выступления надо исходить из того, что выход на такой топ-турнир — уже достижение. Ну, не выиграли у этих бразильцев — жизнь продолжается. Делайте выводы, вносите коррективы. Полагаю, это уже произошло. Скоро матчи с боснийцами и литовцами. Надо забыть про Катар и думать уже о них.

— Окажись вы за «круглым столом» в Дохе...

— Тем, кто критиковал там сборную, предложил бы стать на место Шевцова, добиться того, что сделал он, а потом выказывать претензии. Каждый должен заниматься своим делом. Если даже обсуждать и советовать, то в неформальной рабочей обстановке. Но не публично упрекать. Критикам великолепно ответил Рутенко: вы все здесь благодаря сборной. Любой тренер и спортсмен, да любой человек должен иметь право на ошибку. Без них не сложится ничья жизнь.

— Вы ведь тоже стояли во главе сборной. Ваш самый большой при этом просчет?

— В 99-м году в матче плей-офф чемпионата Европы в Запорожье против украинцев поставил в состав Шароварова и не включил в заявку младшего Климовца. Костя слабо тогда сыграл, сам подошел и извинился. Это была дорогостоящая ошибка.

— Через два года был еще один неудачный плей-офф — против исландцев.

— Тогда подвели ребята. На сборе в Стайках за три дня до матча Фещенко, Климовец-старший и Лакизо крепко нарушили режим. Некоторые не смогли выйти на тренировку... Для меня это было полной неожиданностью. Они и сыграли потом соответственно.

— Шевцов как тренер жестче вас. У него они вообще не сыграли бы...

— Возможно. В 82-м году мы вместе с Юрой оказались на трибуне во время финального турнира Кубка СССР. Миронович не включил нас в заявку вскоре после возвращения с победного чемпионата мира. Решил на пару полечить от проявлений зазнайства. Команда взяла трофей без нас. И это было сильным потрясением. Его оказалось достаточно, чтобы сказать себе раз и навсегда: с задиранием носа покончено. Оно и продолжалось-то не больше недели...

Сергей НОВИКОВ, Прессбол